Тяжесть каменного потолка тоннеля давила. Спертый воздух, грубые стены из песчаника. На четвереньках, едва не касаясь головой сводов тоннеля, он пробирался вперед. Путь ему освещал лишь тусклый свет электрического фонаря в левой руке. В правой же он крепко сжимал приятную на ощупь металлическую рукоять Кольта. Холодная оружейная сталь грела его солдатскую душу, придавая уверенности и храбрости. Медленно двигаясь вперед, в гнетущую неизвестность и тьму, он преодолел несколько поворотов, оказавшись в длинном коридоре, противоположный конец которого был скрыт от его глаз во мраке тоннеля. Он попытался сделать несколько аккуратных движений вперед, но темнота ответила ему за вторжение в свою обитель. Из мрака раздался оглушительный звук выстрела. Затем еще один. Что-то с большой силой ударило его по грудной клетке, но для него это было не так важно. Сердце начало биться с дичайшим темпом из-за резкого выброса адреналина… Машинально, со всей силы, он начал жать на спусковой крючок, разрядив свой магазин в темноту за долю секунды. Первая волна адреналина спадала, а из противоположного конца коридора послышались агонические крики. Вместе со звуками появилась и боль. Всю грудную клетку невыносимо жгло, а ткань кителя пропитывалась теплой жидкостью. Стиснув зубы от боли, еле сдерживая крик, он облокотился на стену, спешно расстёгивая китель, обнажая уже залитые ярко-красной кровью ребра и грудь и судорожно, дрожащей рукой ища в карманах бинты. Единственным, что удалось нащупать его пальцам был…шелковый платок в косом нагрудном кармане. Приятная и мягкая, струящееся шелковая ткань пробуждала воспоминания о столь недавнем, но столь далеком прошлом.
Неприветливый бетонный перрон, на котором стояло несколько сотен угрюмых призывников и их родственников. Она рыдала, он же клялся, что обязательно выживет и вскоре вернется к ней целым и невредимым, перекрикивая гул приближающегося поезда, лейтенантские наставления про воинский долг каждого американца и необходимость истребления гуков, всхлипывания и плач солдатских матерей. Прибывший поезд распахнул свои двери. Обняв и поцеловав её, он еще раз пообещал вернуться, а затем шагнул вперед, в вагон. Она же, в последнее мгновенье вложила в его крепкие пальцы свой шелковый платок.
Платок быстро пропитывался яркой, артериальной кровью. Импровизированный бинт немного замедлял кровотечение, но не останавливал его. Надо было выбираться. Приподнявшись и оторвавшись от стены, он подобрал фонарь и начал ползти обратно. Поворот…еще один… Каждое движение вызывало новый приступ сильнейшей боли. Горячие капли падали на пол, стекая с шелкового платка, образуя за собой кровавый след. Тем не менее, он продвигался по тоннелю. Ярд за ярдом. Кусок шелковой ткани уже набух от крови и практически не сдерживал кровотечение. Сделав остановку, он начал рвать ткань своего кителя, чтобы перевязаться еще раз. Заменяя повязку, он залил свои ладони горячей алой кровью.
Видеть свои руки в крови ему было не впервой. Родное Техасское ранчо отца. Он, десятилетний, стоит на коленях в поле над еще теплым телом Френки. Все его лица залито слезами, а руки кровью. Он виновен в его смерти. Фрэнки мертв.
Новая болевая волна прервала его воспоминания и перевязку кровоточащей раны куском кителя. Он упал на пол пещеры и застонал от боли, тем не менее, делая несколько движений вперед. В глазах начало темнеть. Он… он слышал истошные предсмертные звуки Френки, когда тяжелый, ржавый мясницкий нож кромсал плоть.
Через какое-то время боль вновь отошла, он смог продолжить ползти… ползти к выходу из этих чертовых вьетконговских тоннелей.
Он выберется отсюда. Он…уже доказал свою храбрость, записавшись в отряд «Тоннельных Крыс» и отправившись зачищать эту сеть тоннелей… Он должен вернутся домой, к любимой, чего бы это не стоило…
Преодолев ползком очередной поворот, он остановился чтобы перевести дух. Голова кружилась и болела, в глазах рябило все сильнее и сильнее, дышать было сложно, каждый вдох и выдох отдавался болевым приступом. Мысли и воспоминанию о Фрэнки вновь накрыли его.
Он убил Фрэнки своей трусостью… лишь его бездействие убило Фрэнки… Именно он, затаив дыхание от страха и спрятавшись за стогом сена, смотрел за тем, как обезумевший от пьянства сосед наносил десятки ударов Фрэнки ножом. Тогда… надо было бежать к отцу… Фрэнки можно было спасти… Фрэнки был ему лучшим другом. Нет, не просто лучшим другом… Фрэнки был ему как родной брат. Они росли вместе, вместе играли и резвились…
Казалось, что выход уже был близко. Метров 300-200… Еще один поворот, и он окажется на поверхности… Но каждый фут давался ему с огромным трудом. Заветный поворот был уже совсем близко, но конечности переставали его слушаться. Он потерял слишком много крови… Мысли путались. Фрэнки…Фрэнки… Он думал о нем…его темная кожа и черные волосы... мускулы и мощные конечности… А также длинная грива, что всегда красиво развивалась на ветру. Фрэнки был замечательным жеребцом. Чистокровный вороной конь…
Неожиданно он услышал лошадиное ржание из-за поворота. Собравшись с последними силами, он пополз… пополз дальше. Тело слабело и практически полностью отказывалось двигаться, но каким-то чудом, уже теряя сознание, он сумел обогнуть поворот тоннеля.
Впереди был свет. Свет в конце тоннеля.