Это должно было случиться. По другому просто и быть не могло, так?

Если ты скажешь мне «ответить честно» - я не знаю. Солнечная Долина слишком долго оставалась нейтральной зоной с внушительным количеством ресурсов. Хорошую землю – засеять, богатые скалы – раскопать, густые леса – срубить. Животных там, конечно, водится маловато, но прокормить пару крупных деревень на года два вперёд удастся.

В то же время, Долина выступала неким «гарантом»: никто и никогда не претендует на эту землю, вверяет её обычному народу и не развязывает лишних войн, которых, право, хватает. До сих пор не находилось того дома, который бы дерзнул объявить эти земли своими.

Но, видимо, этот день настал. Сегодня дом Брутов объявил, что теперь Солнечная Долина – их, и только их: до последнего камня, до последнего дерева, эти земля теперь их собственность. Бруты – второй по мощи дом в наших землях, знал об этом? Их свирепые рыцари заставили покориться многих, и лишь фраза «Брутовы солдаты» заставляла многих врагов сложить свои клинки. Тех, кто по своей смелости или, может, глупости, отказывался - ждала лишь последняя, по своему славная битва.

Я улыбаюсь не просто так. Они думали, что стоят выше других, но ситуацию, в которой оказались Бруты, наши предки называли просто – «дамоклов меч». Им стоило сделать лишь один лишний шаг, и древнейший дом Циг вновь заявил о себе. От них давно не было вестей о крупных победах или поражениях. Некоторые даже думали, что северные господа распались и разошлись в другие дома. Но их тщательная контрразведка, вместе с их репутацией, позволила скрыть настоящее положение дел. Подобно древнему чудищу, пробудившемуся ото сна, дом Циг взревел своими кузнями и полигонами. Каждый солдат был мастером, каждый меч – произведением искусства. Возможно, они углядели шанс показательно и громко напомнить о своей былой славе. Возможно, они выступили подобием неких “хранителей” или “стражей” Долины, хоть она им и не принадлежала. Но в моей памяти отзываются вот какие слова: “Бруты - как назойливые и возгордившиеся черви, решили уподобиться птицам, но тем, что сеют хаос, а за это и падут в Долине”.

Другие дома быстро «отошли от дел». В головах их владык была смесь страха и интриги. В конце концов, два могущественных дома могут сожрать себя в этой войне, и остальные, как коршуны, налетят на их потроха. Вести о битвах пришли уже на следующий день. Если пытаться объяснить по карте... Смотри, вот тут, на западе, конница Брутов, как проклятый рой, налетела и смела с поля боя все «фигуры» противника. Каждый воин Циг был мастером, иных они у себя просто не держали, а потому каждая потеря была колоссальной. Им пришлось отступить, и уже на востоке Циг устроили смертельную засаду боевым клиньям Брутов, расслабленных от западной победы.

Это было похоже на танец, друг. Шаг вперёд, шаг назад – и положение снова ровное. Там, где первые брали количеством, вторые отвечали невероятным качеством. Но даже самые лучшие танцоры устают. Спустя несколько месяцев кровопролитных сражений уже казалось невозможным продолжать бои такими свирепыми темпами, и обе армии мгновенно перестроились. Их молоты превратились в страшнейные острые иглы: вместо грандиозных и славных битв... Грязные и мерзкие, змеиные диверсии, предательства, обманы, манипуляции. В один день мог быть сожжён лагерь Брутов, в другой – отравлен посёлок Циг. Дошло до того, что другие дома стали реальными кандидатами на участие в этой войне.

На неделю новости просто перестали поступать с фронта. Казалось, будто теперь война перешла на новый, невидимый уровень. Но на деле случалось невиданное – переговоры и встречи. Вердикт был прост – дуэль. Главы домов сойдутся в честном сражении, и победитель станет владыкой Солнечной Долины.

Позволь мне рассказать, кто победил. Я хорошо помню бой, который случился год назад.

…

Моё любопытство меня погубит. Шаг, прыжок и ещё один шаг - так я забирался на каменный холм. От каждого движения по бедру била шпионская труба - мне хотелось рассмотреть всё. За безопасность мне, наверное, бояться не стоит - из “зрителей” кроме меня тут будут, разве что, звери. Я дорого, возможно, даже слишком, заплатил одному из Брутов за то, чтобы узнать местоположение дуэли. Либо им настолько плевать на своего владыку, либо они слишком глупые - вдруг у меня есть трубка с отравленными дротиками?

С вершины открывался прекрасный вид. Рассвет поглощал дерево за деревом, расползаясь по Долине. Умиротворение. Спокойствие. Дымок в поле… Я быстро вскинул трубу, раздвинул её и уткнулся правым глазом. Когда конец устройства стал смотреть на источник небольшого дыма, я углядел в нем Ареса Циг - владыку этого дома. Про него ходило много слухов, несколько легенд и баек. Одна из них - предводитель северных земель носит богато украшенный белоснежный доспех, на котором мелкими-мелкими буквами гравируют имена всех павших воинов дома. С такого расстояния я бы, конечно, ничего и никогда бы не увидел, но золотые элементы брони и чуть темно-красный плащ производили впечатление того, кто сможет повести за собой легионы.

Первая капля упала на мою голову. Глаза невольно оторвались и посмотрели вверх - небо было темнее тёмного. Дуэль под дождём… По рассказам победителей боев, в таких всегда накатывает некое… Отчаяние. Лошадь остановилась в примерно двухстах метрах от меня. Арес привязал её к одинокому пышному дереву и отправился к центру поляны, пачкая свой доспех летней грязью.

Тогда краем глаза я уловил нечто, что вырвалось из леса. В километре от нас плескалась слякоть, вздымался дым и разрезал воздух топот - яростный Джон Брут приближался. Мне не нужна была труба, чтобы понять: битва будет… Интересной. Как и Арес, он оставил лошадь чуть дальше поляны, и, не обнажая оружие, двинулся к своему врагу. Его доспех был цвета ночи. Как будто тьму разбавили слабыми синими нитками. Никаких лишних украшений, побрякушек и плащей. Доспех владыки Брутов не отличался от доспеха любого из солдат, и это их, думаю, сближало.

Джон остановился. Между двумя воинами было метров, наверное, двенадцать. На каждом из них был шлем, поэтому я не мог сказать, говорили они или нет. Немного постояв, они сделали один круг по часовой, будто два хищника готовятся наброситься друг на друга. Первым не выдержал именно Брут: он снял с бедра твердые ножны и аккуратно, будто гипнотизируя, вытащил свой меч. Он крепко встал на две ноги, выставив левую руку чуть перед собой, а правую с клинком - опустив. Ножны упали на землю. Глаз через трубу увидел малый кинжал - ещё одно оружие Джона. Лезвие крепилось к поясу, некий туз в рукаве.

Арес покачал головой. Похоже, они всё таки обмолвились парой слов. Он ударил по заклёпкам на плечах, и расписной красный плащ упал в грязь, освобождая владельца от своей хватки. Дождевые капли играли и бегали по двусторонней глефе, почти мифическому оружию, которое передавалось в доме Циг по наследству. Арес немного пригнулся, выставив левую ногу вперёд и оперевшись на правую. Оружие ушло за корпус воина, а лезвие его смотрело прямо на врага.

Противники стали приближаться друг к другу. Каждый шаг длился, будто, вечность. Растягивался, как что-то вязкое. От волнения моя рука сама прильнула к животу, а рот невольно приоткрылся.

Когда между ними осталась пара метров, мне показалось, что время не то что перестало течь медленно - оно ускорилось. Джон рискнул, притворился, что сделает выпад, чтобы враг унёс оружие на замах и смог ответить. Но он не планировал “играть” честно. С хорошим замахом нога прошлась по слякоти, орошая Ареса ошмётками грязи. Любой бы оказался в западне, но не владыка Циг. Звон металла о металл, содрогающий траву вокруг воинов - так глефа упёрлась в меч, скользнув по его лезвию и уставившись в гарду оружия. Грязь стекала по шлему Ареса, затрудняя обзор, но даже так он смог остановить коварную атаку врага. Казалось, что воины превратились в статуи, замерли в этом положении, но то было лишь на мгновение, пусть и казавшееся необычайно долгим: Брут вместе с оружием ушёл вниз, присел, захотел попробовать иначе достать противника. Глефа резко ушла влево. Левая рука догнала рукоятку, и Арес, занеся оружие кверху, вложил весь свой вес, обрушив глефу вниз. Всё, что успел сделать Брут - поставить свое оружие перед собой, закрывая свое тело и словно сбивая летящее лезвие. Подобно громадному метеориту, глефа ударила прямо по центру лезвия меча и отклонилась, оглашая поляну звоном разбившегося оружия. Лезвие пролетело мимо, но мгновенный удар ногой по голове отбросил Брута назад.

Джон почти сразу выпрямился и отбежал на пару метров. Он взглянул на то, что осталось от своего меча: этим жалким обломком можно было бы попробовать забить шлем Ареса, попробовать попасть по слабым местам… Но подпустит ли Арес к себе?

С ударом молнии владыка Циг пришёл в движение. Подобно урагану, глефа его скользила в воздухе, описывая смертоносные дуги. Джона теснили шаг за шагом и каждый из дуэлянтов прекрасно понимал, что лишь один удачный взмах - и Бруты потеряют всё.

Арес увидел, как его противник замахивается ногой. Опять трюк с грязью! Владыка выставил глефу перед собой и угодил в опасную ловушку: подобно приливу, Джон настиг его, левой рукой захватив рукоять глефы, а правой занося остатки своего меча. Аресу пришлось отпустить своё оружие и отступить, чтобы сломанное лезвие не угодило в бреши в броне, но рука Джона быстро взошла наверх и успела настигнуть шлем противника.

Глефа упала на землю. Тяжелый латный кулак пушечным ядром ударил по животу Джона, и тот, немного отойдя, опустился на землю и стал жадно глотать воздух, невольно отпустив остатки своего меча.

Руки Ареса поднялись к голове, и его пальцы обхватили вески, потянув шлем наверх. Светлые волосы освободились от брони и раскинулись до плеч. Шлем с застрявшим в нём сломанным клинком рухнул наземь. Арес дотронулся лба своей левой рукой и посмотрел на неё. Он протер большим пальцем кровь на перчатке, и, сжав на мгновение кулаки, бросился в атаку.

То, что было дальше, сложно было назвать достойным боем. Это походило на полную отчаяния схватку. Джон попытался встать, но колено Ареса отправило его обратно в грязь. Владыка Циг насел сверху и принялся забивать его своими огромными кулаками. Некоторые удары проходили мимо, некоторые - парировались, но каждый пропущенный удар выбивал остатки жизни из Джона. Тяжелая белоснежная перчатка ударила ему по печени, и Брут испустил страдающий крик. Тогда Арес открылся, занеся правую руку для удара и давя левой на печень врага, за что получил страшнейший удар в челюсть. Он вскочил с тела Джона, запутался в своих ногах и почти сразу вернулся на землю. Его руки, трясясь, закрывали голову, то и дело падая по очереди в грязь. 

Оба находились на земле. Казалось, что Джона пробили насквозь, а Аресу раскололи череп - никто из них не двигался. Спустя пару секунд, я сложил трубу и начал спускаться с холма, приближаясь к их залитым дождем телам. Шаги давались мне трудно: отчасти - из-за погоды, отчасти - из-за увиденного. Но, клянусь всеми богами, я не мог подумать, что будет дальше.

Брут начал подниматься.

Вода лавиной стекла с его измученного тела. Сначала он опёрся на локоть, тяжело отдышавшись, и невероятным усилием поднялся на ноги. Арес поднял на него свой взгляд, и только и успел сделать, что выставил руки перед собой. Джон бросился на него и начал пытаться сжимать его шею своими перчатками. Жадные вдохи, рык ненависти, шипение и проклятый звук дождя - всё смешалось. Цигу оставались лишь секунды жизни, но он успел увидеть малый кинжал Брута, висевший на поясе. Арес перестал бороться с руками врага, нырнул к мелким ножнам и, сбросив их, проткнул тело Джона.

Арес продолжал давить на клинок, поворачивая его и пачкая доспехи в свежей крови, пока не получил удар прямо в висок. Руки ослабли, а голова его упала в грязь. Брут снял с себя шлем, схватил его двумя руками и принялся, будто молотом, бить голову Цига. На втором ударе шлем покрылся кровью, на третьем он смял голову Ареса. Кровь красила землю вокруг, пачкала шлем, доспехи и перчатки. Красные капли мешались с дождём и создавали на земле кровавые лужицы. Удар за ударом, красная волна растекалась вокруг, накрывая траву и небольшие цветы.

Я услышал хриплый, чуть долгий, полный отчаяния, ненависти и боли крик:

- Сдохни!

Джон не прекращал бить. Из последний сил, хрипя, роняя кровь и слёзы, скуля от боли и злобы, он бил. Каждый новый взмах давался ему тяжелее прошлого, каждый новый вдох отдавался болью в его проткнутом лёгком. Наконец, шлем соскочил с рук и упал рядом. Тело Брута, покачнувшись, завалилось на бок и больше не двигалось. Я подошел и, убрав волосы, заглянул в его глаза. Вместо них на меня смотрели лишь две бездушные стекляшки, что в прошлом были полны амбиций и упорства.

В правую руку я взял покрытый кровью шлем Джона. От знаменитого цвета ночи остались лишь темно-синие островки. На левую руку я надел чуть пробитый шлем Ареса, с ещё торчящим клинком. Его белый, богато украшенный шлем был чист, кроме небольшого пятна крови внутри. 

Я сделал всё что мог. Я вернул шлема их домам и сообщил новость: Солнечная Долина осталась ничей.