Мое существование по меркам человека продлилось, пожалуй не более 5-10 секунд. Однако за это время, я сумел познать все материальное, и немало исследовать вопросы духа не только человеческого, но и всех существ, что обладают сознанием в этой вселенной. Один Бог остался непостижим, да будет воля Его.
Итак просуществовав эту недолгую вечность и поняв все, что только можно было — я, — в отдельную стопку фактов отнес два события из дня одного девятнадцатилетнего юноши.
А именно: дня семнадцатого, месяца июля, 1995 года от рождества Христа.
День его начался на душном чердаке. Он открыл глаза и увидел, как из круглой дырки-окошка под двускатной крышей льется солнечный свет.
Луч из дырки падал ему на грудь и обжигал ее; обжигал ноздри пропахший пылью и сушеными яблоками воздух. Сознание вернулось к нему и подумало:
— Я есть, я страдаю, я хочу пить, срать, ссать и трахаться. Меня тошнит.
Он слез и справил все надобности, за исключением большой, так как она отступила вглубь его организма, он вернулся к домику, один бок которого был увит виноградом, который со стен плавно переходил на железный остов беседки, оплетая эти кости и рождая под собой тень, которая скрывала старый и маленький столик накрытый клеенкой, уставленный стаканами, которые в зависимости от вашего темперамента, были либо полупустые, либо полуполные.
В стаканах утонули мухи обычные, черные, которые трут лапками; мушки дрозофилы. В одном стакане был мотылек, а в еще одном — плавал окурок.
Этот парень, оглядывал стол, мертвых насекомых и думал:
— Я хочу трахаться и пива.
И потому он отправился в единственный ларек, который был в этом дачном поселке. Затем, он решил идти к воде, которую местные дачники звали Водопадами.
Водопады - это три трубы выходящие из невысокой, метра 2-3, бетонной стены, которая укрепляла стены холма. И вот из этих труб с разной силой напора текла вода. Разливаясь в целое озеро, объемом 494.06 м³ или 494056 литров или 988112 пивных бутылки.
Подходя к Водопадам и заслышав шум воды, сознание паренька вновь подало сигнал:
— Я хочу срать.
Тогда юноша поиграл своим сфинктером, силясь всосать кал поглубже в кишечник.
— Всосать так, как затягивают спагетти в рот, — дало подсказку сознание.
И вот он уже у воды, смотрит на белую от пены воду бьющую из трубы. Парень, сидя на берегу, выпил бутылочку пива, а затем полностью раздевшись пошел купаться. Он подплыл к водопаду и подставил под напор воды спину.
Сознание сказало тогда:
— И всё казалось бы хорошо, дружок: и пиво в голову ударило, но вот срать все-таки хочется сильно.
Тогда парень хмыкнул, чуть наклонился вперед, раздвинул ладонями ягодицы и поставил под тугой напор воды свой анус, который от давления воды снаружи и от давления кала внутри совсем запутался и вышел из строя, выпуская все накопленное наружу.
Сознание сказало:
— Так-то лучше.
Парень заметил как между его ног проплывают коричневые куски нечистот. В нем проснулась брезгливость и он, подняв голову к небу, смотрел на белые облака, которые, как ему казалось, были похожи на гигантские куски кала.
— Кал бывает белым у больных гепатитом, — сказало сознание
— Бывает, — сказал парень, по-прежнему стоя на полусогнутых, раздвигая ягодицы руками.
Таково было первое событие, которое следует иметь в виду, чтобы понимать, кто есть человек, или, принимая во внимание содержание эпизода — ЧТО есть человек.
Событие второе, случившееся того же дня.
Солнце уже садилось за горизонт, и у дачного домика началось более активное движение. Проснулись остальные ребята. И засуетились.
Освобожденный от кала паренек ощущал в груди большую силу вдохновения, он восхищался от чистого сердца окружающим миром и одной девицей, чьи голубые глаза смотрели так глубоко в его душу, что он забывал обо всем на свете, кроме ее имени.
Он, друзья мои, влюблялся. И сам не замечал этого. Он пускал эти глаза всё глубже и глубже внутрь.
И вот спустилась ночь, вот показались звезды, вот они отразились в тихой воде; и в тишине ночи, сидя на берегу, рядом со своей голубоглазкой, парень слышал грохот водопадов. И он был счастлив, ощущая своим плечом ее плечо. Он слушал ее рассказ.
— Мне бы так хотелось, чтобы мой отец был на моей свадьбе, но его там не будет. А мне бы так хотелось.
Тогда девица призадумалось, и хотя было темно и парень не видел ее лица, он почувствовал ту тихую грусть, которая коснулась сердца его зазнобы и он захотел утешить ее. Он протянул ей бутылку, он раскурил сигарету и протянул ей и сигарету и бутылку.
Она взяла сигарету, взяла бутылку. Выпила и затянулась, а потом положила ему голову на плечо.
— Я обожаю, когда девушка может выпить из горла, — сказал парень.
Она захихикала.
Квакали лягушки в камышах поблизости, в этих же камышах всё как будто двигалось, дышало, жило. Она протянула ему недокуренную сигарету. Он взял и сказал:
— Хорошо…Ох, как же хорошо! Ты понимаешь?
— Ы-ы, — она не понимала его, ну как-то понимала, но не до конца.
— Да понимаешь ты, что мы вот эту ночь потом всю жизнь будем вспоминать, ну этих лягушек, этих вот как их, эти звёзды эти, ну ты глянь! Какая-то лужа, а как хорошо, как хорошо! — парень был в экстазе.
Она молча слушала, а он лег на траву и она легла ему на грудь, он смотрел на звезды, а она туда, где на воде были столбы света от огоньков в окнах дач.
И тогда она заплакала и огоньки расплывались перед ее взором, а он гладил ее по волосам и просил не плакать.
— Ты такая красивая, — шептал он ей. — Такая красивая. Всё так хорошо сейчас, ну ты посмотри, как всё хорошо. Да?
— Да, — согласилась она.
А он тогда захотел ее поцеловать и не смог. После он не то чтобы жалел об этом. У него было понимание верное: иначе в ту ночь и не могло быть. Он только думал иногда, что если бы в то утро, он не подставил свой анус под струю водопада, если бы не был он так омерзительно гадок в тот день. То всё было бы у них хорошо, и может быть, именно на их свадьбу не пришел бы ее отец. На их свадьбу.
— Глупости это всё, — шептало ему сознание. И он в общем-то ему верил. И грустил о красоте той ночи, о качающемся камыше и о слезах своей голубоглазки. Грустил совсем чуть-чуть.
Вот, таков человек — несчастное создание, навеки привязаное к земле своим несовершенством. И не смотря на всё это готовое в один миг отдаться любви — большому зеркалу в котором так хорошо видно собственное несовершенство! О, бедные люди! О, красота! Не покидай их, прошу тебя. А я — исчезаю.