«Бом-бом», - это старый китаец бьёт в сковороду где-то далеко, за очередным холмом. Так он отпугивает кабанов, которые выходят из тайги и едят то, что растёт на его грядках.

Ни разу в жизни я не видел этого китайца, но за то лето, что я провёл здесь, на Сихотэ-Алине, я проникся к нему глубоким уважением. Далеко не каждый человек может жить в одиночку среди этих гор. Кто знает, что ждёт тебя в очередном ущелье? Что скрывается в долине, целиком покрытой высокими елями?

Мне доводилось бродить в этих бескрайних лесах однажды, когда я возвращался из Хабаровска в свою сторожку. В тот день было как обычно пасмурно, но ближе к вечеру, когда мне оставался час пути, буря поломала мой маршрут, и вместо того, чтобы повернуть к своей хижине у подножья холма, я завернул прямо в еловый бор.

Надо сказать, что из-за бури небо и без того было темным, но в бору я совсем сбился с пути, поскольку не видел даже собственных рук – могучие, темные и недружелюбные ели забирали весь свет своими массивными ветвями. Час я тщетно искал дорогу, но вскоре понял, что это бесполезно. К счастью, хотя бы от комаров я был защищен своей егерской формой и тонкой сеткой.

Уже скоро я понял, что наступила ночь: если раньше я видел очертания чёрных стволов, то теперь я совершенно сбился с пути, и перед моими глазами предстала черная пелена.

Дождь к тому времени уже прекратился, но вокруг была страшная слякоть: подзол промок и превратился в рыхлую жижу, сильно пахнущую хвоей.

Но я точно знал одно: кроме меня в лесу кто-то был. Достаточно далеко, чтобы я не заметил его, ведь на тот момент я уже попривык к темноте, но достаточно близко, чтобы я мог ощущать его нечистое присутствие.

Я воевал с японцами, нёс службу на Сахалине, многое повидал и в заграничных походах, но тогда я не на шутку перепугался. Помедлив немного, я вскинул винтовку и выстрелил туда, откуда шёл мой страх. Яркая вспышка на долю секунды озарила лес, и я выстрелил ещё дважды.

В тот момент мне показалось, что я увидел ту нечисть. Метрах в пятидесяти от меня, именно в том направлении, куда я стрелял, стояло в неестественной позе чудовище с широкой серой спиной, с головой человека, изобразившей гримасу ненависти и страха, но на шести отвратительных, разных ногах, с руками, похожими на лапы насекомого, с которых свисали куски мяса.

Завороженный, я выстрелил ещё раз, и с удивлением обнаружил, что нечто исчезло. В первую секунду я подумал было, что оно испугалось громких звуков и решило дать дёру, но уже миг спустя мне показалось, что оно решило обогнуть меня и зайти с другой стороны. Наощупь я перезарядил свою винтовку.

Казалось, что следующий час длился вечность, а пот лился с меня градом. Я больше не пытался найти дорогу, боясь заблудиться и уйти ещё дальше от тракта. На каждый шорох я оборачивался и направлял ствол своей винтовки туда, откуда слышал шум. В один момент мне показалось, что чудовище вернулось, и оно совсем близко, подкралось незаметно, пока я потерял бдительность. Что оно набросится на меня, повалит, разорвет своими мерзкими лапами. К счастью, я ошибся, и то оказалась лишь белка, неаккуратно упавшая на землю в попытке перепрыгнуть с ветки на ветку.

Некоторое время спустя я увидел вдалеке, за соснами, свет. Насторожился, конечно, держал винтовку наготове. Вскоре уже я услышал возгласы на китайском «Ши зе на?», по-нашему «Кто там?». Радостный, я пошёл к источнику звуков и через минуту встретил молодого и рослого китайца с фонарем и пищалью. «Руски?», - спросил он. Я ответил, что да.

Мне врезалось в память, что он не говорил по-русски, лишь одну фразу, будто специально заученную, мне он сказал тогда: «Не ходи сюда больше никогда». Я и не собирался, в общем-то. Час спустя он вывел меня к небольшой деревне, и ту ночь я провёл у него, лишь слышал, как что-то говорят хозяева на незнакомом мне языке.

Поблагодарив своего нежданного проводника поклоном, я дал ему немного пороху и отправился в свою хижину. Благо, дорогу от этой деревни до тракта я знал по картам. От тракта же я добрался до сторожки за четыре часа.

Отныне я порою выхожу ранним утром во двор, и взору моему открываются бескрайние холмы, леса и горы. Что может ждать меня там? Кто знает…

Иногда мне даже кажется, что то чудовище пришло ко мне, смотрит на меня откуда-то из лесу своими пустыми глазами, потирает свои безобразные руки. Но теперь я на своей земле, а не на его, и я всегда готов дать ему бой тут, рядом с родными образами, у уже ставшей мне родной хижины.

Я всегда восхищаюсь этим старым китайцем, что живёт за ближайшим холмом. Он живёт один, редко куда-то ходит, выращивает, наверное, брюкву, как и многие здесь, а осенью собирает женьшень. Каждый вечер он выходит и бьёт деревянной палкой в свою, наверное, позолоченную сковороду, что-то кричит на своём родном языке. Я бы так не смог.