— По-мо-ги-те!

Крик разлетелся по простору бескрайнего океана, залитого жарким тропическим солнцем. Кричавший отчаянно звенел цепями, которыми был прикован к камню прямо у кромки воды.

— Спа-си-те!

Но на его призыв никто не откликнулся. Прикованный не сдавался, продолжая вырываться и кричать до того момента, когда солнце коснулось горизонта.

В этот момент в море перед пленником, подобно бомбе, упал чёрный мужчина, взметнув вверх брызги воды пополам с песком. Прикованный вскрикнул и попытался закрыться от брызг. Но цепи, которые связывали его руки с камнем, были недостаточно длинными.

— Ёбаный рот этого казино! — обратился пленник к стремительно темнеющему небу. — Что, блядь, происходит?

— Это наказание, Прометей, — упавший как ни в чём не бывало поднялся и теперь шарил в воде вокруг себя. — По воле Зевса ты обречён на вечные муки. Да где этот блядский кадуцей? Надо же было ему отключиться так невовремя. А, наконец-то!

Упавший поднял из воды жезл с крыльями, обвитый двумя змеями.

— Какой нахуй Прометей? Какой Зевс? Что ты несёшь?

Негр с размаху воткнул острый конец жезла в грудь узника, пронзив сердце. Затем вытащил жезл из раны и спокойно уселся на песок.

Оставшаяся на груди Прометей багровая дыра медленно затянулась и исчезла. Прометей судорожно вздохнул и закашлялся.

— Сука ты черножопая.

— Называй меня Гермесом, пожалуйста, — покачал негр головой. — Давай не будем портить постановку.

— Да пошёл ты, козёл.

Гермес вздохнул и замахнулся кадуцеем.

— Нет! Ладно! Я понял! — прикованный мужчина зазвенел цепями, безуспешно пытаясь заслониться от жезла. — Ты Гермес, посланник богов, я Прометей. Давай я по-быстрому раскаюсь в том что принёс огонь людям, и ты меня отпустишь.

— Огонь, — Гермес воткнул кадуцей в песок и уселся рядом. — Ты принёс им гибель, Прометей.

— Гибель? Бессмертие, настоящее, стопроцентное, истинное бессмертие ты называешь гибелью? Ты Оруэлла перечитал с его двоемыслием? Война — это мир, а жизнь — это смерть?

— Ты убил человечество, — негр поднял палец. — Тот, кто не меняется — не живёт. Ты превратил людей в блядские митохондрии, благодетель хренов. Человечество остановилось в развитии из-за тебя и теперь будет медленно угасать.

Прометей дёрнулся в оковах, звоном прерывая говорившего.

— Да срать я хотел на твоё развитие! Я принёс людям величайший дар после изобретения секса, и пошёл ты нахуй со своими нотациями!

— Украл технологию бессмертия из лаборатории и отдал той шлюхе-журналистке ради того чтобы с ней поебаться, — Гермес указал кадуцеем на пах прикованного. — Если бы ты думал головой, а не головкой, ты бы не оказался здесь.

Негр встал, отряхнул песок с коленей и отвернулся от Прометея к морю. С той стороны, оставляя след из белой пены, к ним приближалась лодка.

Когда лодка ткнулась носом в берег, из неё выбралась девушка. Она подошла к мужчинам и молча остановилась рядом с Гермесом.

— Это ещё что за блядь? — Прометей прищурился.

— Это Эфон, — Гермес взял девушку за руку и подвёл к прикованному к скале. — Каждый день она будет приплывать сюда и…

— Клевать мою печень? — рассмеялся Прометей.

— Нет, — негр мягко подтолкнул Эфон вперёд, — она делает больно по-другому.

Где-то позади Прометея вспыхнули огни, осветив девушку. Эфон подошла к прикованному, заглянула ему в глаза и прикусила жемчужно-белыми зубками нижнюю губу.

— Она меня хочет, — хохотнул Прометей, — это, что ли, ваше наказание? Тогда я не… Ааааа!

Прометей скорчился от боли, насколько позволяли цепи.

— Похоже ты не заметил, — Гермес щёлкнул каблуками крылатых сандалий и взлетел на полметра, — но скованы не только твои руки и ноги. На твой член надета, назовём её так, верига. И когда у тебя встаёт, яички…

Негр хлопнул в ладоши, демонстрируя эффект.

— Но ты не переживай, ты же бессмертный. За день твои яйца снова станут прежними, и когда приплывёт Эфон — а она будет приплывать каждый вечер с соседнего острова — ты снова испытаешь это замечательное ощущение. Прощай.

И Гермес улетел, оставив корчащегося Прометея наедине с его мучительницей. 

***

— Вот так я здесь и оказался, — Прометей закончил рассказ и с надеждой уставился на мужика, завёрнутого в шкуру. 

— Так значит тебе благодаря тебе мы стали бессмертными? — Геракл присвистнул, — неудивительно, что боги на тебя разозлились.

— Ты можешь меня освободить?

— Ну, снять веригу с твоего хозяйства не проблема. Да и на ногах браслеты широкие — достаточно будет вывернуть сустав, и освободишься. Потерпишь?

— Потерплю, потерплю! — Прометей часто закивал.

— А вот с руками сложнее, — нахмурился Геракл. — Проще всего будет оторвать кисти, новые за полгода отрастут. Ну или подожди, когда я вернусь сюда с инструментом, хотя найти тебя в этой Индонезии снова будет сложно. Знаешь, сколько тут таких островков?

— Рви! — Прометей зажмурился, — Я готов!

Через несколько минут всё было закончено. Прометей тихо скулил, прижимая к себе кровоточащие культи, Геракл отмывался в океане от крови.

— Лодку я тебе оставлю, — Геракл накинул на себя мокрую шкуру и подошёл к Прометею. — Плыви на север, доберёшься до Китая через неделю.

— А как же ты?

— Мне не впервой пересекать океан вплавь, — Геракл кивнул Прометею и направился прямо в воду. Вскоре его голова пропала из виду.

— Спасибо, герой, — Прометей поднялся и неуклюже забрался в лодку. — Но я сначала загляну к одной знакомой.

***

Гудение мотора, шелест волн и танец звёзд в небесном куполе незаметно усыпили Прометея. Проснулся он от того, что лодка перестала качаться. Мотор заглох, и тишину ночи теперь нарушал только шум песчинок, перекатываемых волнами.

Прометей поднялся, вглядываясь в пятно тьмы, заслонившее половину неба. В свете звёзд едва угадывалась тонкая полоска пляжа, обрамлённая фосфоресцирующей пеной прибоя.

— Эй! — нерешительно крикнул Прометей, поднеся культи ко рту. — Кто-нибудь?

В шуме волн ему послышался тихий стон.

— Эфон! Это ты?

Прометей спрыгнул с лодки в воду. Не удержавшись на ногах, он упал, ободрав едва затянувшиеся раны на руках. Его отчаянный крик словно пробудил лодку — мотор взвыл, и не успел Прометей опомниться, как лодка оказалась далеко в море.

— Сука! Блядь!

Привычное ругательство отозвалось эхом — и следом за ним Прометей услышал ещё один стон. Стон, знакомый до боли в яйцах.

— Эфон! Я иду за тобой!

Прометей поднялся и, стиснув зубы, поплёлся к берегу, оставляя за собой кровавый след. За его спиной небо посветлело, и к тому времени как он вышел на песок, солнце уже выскочило из-за горизонта, словно ему тоже не терпелось увидеть, куда занесло Прометея.

Впрочем, пейзаж мало отличался от привычного. То же море вокруг маленького острова, та же скала в центре, те же пальмы. Лишь отсутствие оков указывало на то, что он приплыл в другое место, а не сделал круг.

Но Прометей не обращал внимания на окружение. Он упорно двигался вперёд, а его член уже принял боевое положение и торчал, словно бушприт парусника.

— Эфон, я тебя выебу!

Продравшись сквозь узкую полосу кустарника, Прометей вышел на ровную площадку, с которой раздавались стоны. В центре, на круглой рампе, лежала обнажённая Эфон. Правой рукой она теребила клитор, а левой сжимала грудь. Стоны наслаждения срывались с её губ и, казалось, она не замечает ничего вокруг. Прометей на секунду замер, а затем с яростным криком бросился к Эфон.

Крик ярости сменился воплем боли, когда он прошёл насквозь через рампу и тело девушки, упав возбуждённым членом на бетон. Некоторое время он лежал, скорчившись в позе эмбриона, а затем встал, пачкая бетон кровью.

— Хорошая голограмма, — голос раздавался сверху.

Прометей поднял голову и увидел Гермеса, парящего рядом со скалой.

— Поздравляю, Прометей, — рассмеялся Гермес, — ты обрёл долгожданную свободу! Великий герой освободил тебя, прямо как в древнем мифе. Зря его не послушал, надо было сразу на север плыть.

— Ты это всё подстроил? — Прометей сплюнул.

— Ну что ты, — улыбнулся негр, — это пожелание Зевса. Он решил, что наказание твоё закончилось. Теперь этот остров — твои владения! И не думай его покинуть — я верну тебя обратно к яйцедавке.

Гермес взмахнул кадуцеем, голографическое изображение моргнуло и изменилось. Теперь на рампе к Эфон присоединился Гермес, сношая девушку в экзотической позе. Стоны Эфон стали перебиваться шлепками голой плоти о голую плоть.

— Я превратил это остров в настоящий голо-порно-театр. Куда бы ты ни пошёл, вид на ебущуюся Эфон всегда будет с тобой. Хотя бы подрочить сможешь, — Гермес подлетел к зажмурившемуся и зажавшему уши культями Прометею. — Хотя… у тебя же нет рук, чтобы дрочить!

Смех Гермеса затих в вышине. Оставшийся в одиночестве Прометей растянулся на бетонной площадке и следил за улетающим Гермесом, пока тот окончательно не растворился в синеве неба. Затем покосился на голограмму и согнулся, пытаясь достать губами до головки члена.