Мётлы тихо двигались по полу и пыль, поднятая ими, медленно оседала в косых линиях света. В спокойных и размеренных движениях мальчишечьих рук, которые направляли инструменты, чувствовалось привычное смирение с судьбой, какое встречается разве что у глубоких стариков, стоящих одной ногой в могиле. Огромное окно манежа было чисто и лучилось ослепительно, не закрытое никакой лишней преградой, казалось, чистейшая энергия свободно лилась из него и не поглощала всё лишь по своему причудливому, странно затаённому желанию, но, раскрываясь даже в таком малом великолепии, обещала, что снаружи ожидает жизнь, чудесная, могучая, прекрасная, изумительная и вдохновляющая жизнь, которая наполнена счастьем, теплом и заботой, пронизана мудростью и добротой, где все приняты, все нужны, та жизнь, за которую только и стоит бороться, которую только и стоит любить всей душой, всем своим ликующим естеством! Парящие пылинки мимолётно блестели в сиянии...
Вдруг один из подростков, белобрысый и пружинистый, не выдержал, махнул метлой с силой и остановился: —Реально, Мэроль, надо ведь было соглашаться. Условия были достойные.
—Знаешь, ты сам хитрил-выкруживал и в итоге себя запутал до безвыходной ситуации.
—Хах, ты считаешь, мне надо было сдаться?
—Я считаю, что соглашаться надо было тебе. — пожал худыми плечами Мэроль, опёршись подбородком на метлу.
—У меня было больше ракет и подлодок, плацдарм ты так и не развил.
—Моих ракет хватало для дважды гарантированной аннигиляции, количество после некоторого предела значения не имеет. По гуманитарному развитию я тебя опережал.
—Что-то твои гуманитарии не особо от скатывания во "все против всех" удержали.
—Позволь напомню, у тебя гражданские войны почти каждое столетие случались, да и может поговорим про зелёные огни?
—Да что уж там, давай сразу Армагеддон! — с явным неудовольствием отозвался его светловолосый оппонент. —Ладно, перед смертью не надышишься, мы всё равно уже умерли. Куратор! Прошу, резюмируй итерацию!
Металлический голос зазвучал: —Ученики, итерация 146 закончилась неудачей и уничтожением жизни на Земле. Механизм уничтожения типичен — решение проигрывающей стороны привести в действие доктрину взаимного уничтожения посредством нанесения массированного термоядерного удара, запустившего каскад запусков средств массированного уничтожения. Далее начались необратимые процессы изменения климата, сдвиги магнитных полюсов, разогрев ядер, атмосферы и терратрансформация в непригодную для жизни планету.
Восемнадцать процентов населения Земли погибло в течение суток, за неделю смертность поднялась до сорока процентов, через месяц скончалось семьдесят два процента, спустя год умерло восемьдесят восемь процентов, пятилетняя смертность достигла 99 процентов. Оставшиеся разрозненные группы в бункерах умирали ещё сорок восемь лет.
Уровень прогресса цивилизации низкий, самоликвидация случилась на втором витке развития оружия мощности планетарного масштаба. Ваша задача — достигнуть технологии создания чёрных дыр и выйти за пределы пространства-времени — провалена.
Причины, ошибки, верную стратегию надлежит вам выработать в межитерационном интервале. Сейчас будут предъявлены записи ощущений, эмоций и чувств во всей своей полноте от людей, или, как вы их называете, парткодов, в моментах истории особо значимых, как для всей планеты, так и для простого человека. Начнем с Маркера массового убийства, известного, как ночь зелёных огней. Омниграмма готова к показу.
И по изъявленному заказу им были предъявлены записи завершившегося цикла.
"Тёмные фигуры, над которыми висели изумрудные маячки, двигались по улицам и, казалось, волшебные духи вышли из лесов, чтобы одарить благополучием и здоровьем спящих людей, но когда свет месяца падал на сокрытое плащами, там холодно блестела сталь. Защитники природы распределились по городу за какой-то час, отлично тренированные и фанатично преданные страдающей и изнурённой матери-Почве. Пять отрядов на квартал, отряд на пять домов — ненавистные человеческая размеренность, структурированность, упорядоченность в этот раз сыграли на руку зелотам первозданной жизни, сподвижникам нетронутой натуры в их крестовом походе против разумности.
"Посмотрите на это богомерзкое вырождение — деревце к деревцу, травинка к травинке, всё параллельно-перпендикулярно, угловато, линейно, тьфу! И эти квадратные симметричные дома... Только умопомешанное больное сознание отщепенцев могло создать подобное. Какая ублюдочность, какая нечистотность пронизывает всё это отвратительное творение врагов Природы. Ничего, матушка, скоро мы всё исправим, вновь засияют твои чертоги, вновь исполины зашелестят листвой на твоей груди..." — быстро шептал вожак группе. Его лидерство отмечалось особым малахитовым отблеском огонька.
К назначенному времени кучки заняли свои места, низко в небе засияли зелёные факелы и очищающее кровопролитие началось. Быстро двигались люди и люди быстро умирали, а полу—демиурги пребывали на обеих сторонах конфликта, подобным двойным присутствием получая стереоскопическое зрение и картина приобретала требуемую глубину и объём.
Одержимый благостными позывами человек схватил длинные волосы и легко вывернул голову, невозможно счастливый от служения матушке Природе. Скованный страхом человек слабыми пальцами сдавил кулак, руки лишь скользнули по фалангам, в уме лишь пульсирующая обречённость.
Яркие, красочные видения вставали перед взором — залитые солнцем луга, над ними далёкие, могучие горы, витает запах нагретой травы и простота, везде и всюду природная простота, врождённая, интуитивная лёгкость бытия и благословляющая, всепринимающая богиня Натура.
Тёмная фигура нависала сверху, воплощение террора, правящего действием, напитанного силами человека, поглощающего волю и жизнь.
Очистительным движением тонкий кинжал вспорол кожу шеи, мерцавшую бледным пятном в мертвенном свете луны, и тёмная жидкость закрасила этот слабый свет. Жестокий разрез отозвался острой болью, быстро затупившейся вместе с остротой чувств, а эта тупость расплывалась на весь мир, скоро ставший плоским, одномерным, точкой, тьмой...
Зелот задержал взгляд на застывшем девушки и покачал головой, теперь, когда она была очищена от плохих стремлений, он мог увидеть в ней дитя Природы: "Ей бы ещё жить и жить, если бы не греховный разум, отвративший нас от богини, заменивший благодать на потеху телу и наслаждениям. И даже тут они просчитались, с разумом они получили сознание и величайшую пытку своей смертной обречённости. Воистину, это дьявольское творение должно быть стёрто! А мы вернёмся в лоно матушки и будем жить вечно..."
Ученики синхронно вздрогнули, цепочки молний забегали по пепельно серым телам. Жок помолчал и неестественно спокойно произнёс: —Да, омниграммы парткодов в этот раз особенно впечатляющи.
Мэроль деликатно кивнул: —Досталось твоим жестоко... Но вот я по максимуму вкладывался в непротивление. А толку? Этим лишь спровоцировал Таллема на агрессию, как лёгкая добыча. Мне тоньше надо действовать, аккуратнее.
—Ага, это ты мне втираешь?! У меня было очень аккуратно, когда остолопы в парламенте закон вековых обид провели. По мне так с этого окончательная эскалация и началась.
—Да что ты понимаешь?!.. — и они погрузились в жаркий спор.
Наконец, спустя несколько минут, они вспомнили про других участников.
—Тал, ты до сих пор молчишь. — обратился к нему Мэроль. Таллем подавленно смотрел в пол лишь помотав головой. Он продолжал мести, как будто этим можно было что—то исправить.
—Ну что же ты? Не куксись, мы все через это проходили, ты последний. — наигранно азартно выпалил Жок.
Подросток апатично пожал плечами. Жок продолжал: —Я лично четыре раза армагеддон устраивал. Помнишь, особенно второй нелепый был, когда пилот при перехвате голодный полетел, хотел побыстрее выгнать из воздушного пространства и врезался, а потом как завертелось... А всё из—за того, что обычный повар напортачил с обедом. А в этот раз твоих откровенно и нагло провоцировали, ожидали, что сдадут всё.
Наконец Таллем процедил через зубы: —Ты знаешь правила. Кто начал атомную войну, тот проиграл.
—Знаю. Но ты проиграл меньше всех раз и поэтому...
Внезапно Таллема взорвало и его зажатость сменилась безудержной яростью: —Видишь вот эти пылинки, которые осели на твоей стопе? Может быть это был я? Может быть это был мой город?! Или может быть это была его семья? — он ткнул пальцем в соседа. — Помогает ли тебе воспринимать циклы универсума абстрактно то, что мы называем людей частичками Вселенского кода?! Облегчает это боль? Помнишь, как мы горели?! Ты помнишь?! Я помню каждого. Я был сожжён в Братиславе, испепелён в Бангалоре и развеян в Пусане. Я помню, как кожа слезала с лица, испарялись и сплющивались распахнутые глаза, чернели ногти на руках, в отчаянии простёртых к небу. И это ещё те, кому повезло. Помнишь, как мы молились? Помнишь, как мы умоляли о пощаде? Проявить тебе голограмму чувств последнего выжившего в Исламабаде, придавленного балкой, который только и просил Бога, чтобы покосившаяся стена упала на голову?!
Глаза антропоида сверкали багрово—красным: —К чему все эти издевательства над нами, почему нельзя заложить алгоритм, проверенный тысячами циклов до нас?! Всё равно мы все придём к одному и тому же золотому избитому правилу — относись к другим, как к самому себе — только лишь дополненному тем, что другой это и есть ты! Всё, что существует это триллионы нитей кода и все они сплетены в один узор!
Вся эта учёба — сплошное издевательство и мучение! Я могу завернуть галактику в рожок, могу собрать ожерелье из чёрных дыр, трансформнуть всю материю в энергию и закольцевать уроборосом на миллионы лет, но обречён торчать здесь до трёх успешных концовок универсума, хотя за всё это время у нас был только один и случайный! Сколько раундов мы ещё будем терпеть эту ерунду?! Мы уже достаточно получили наказания за свою наглость и злость!
Мэроль смотрел на него молча, наконец мягко ответил: —Мы получаем опыт, наши силы слишком велики, чтобы пропускать дальше.
—Я понимаю идею. Просто душа скорбит. Давайте прогрузим разбор и закончим с этим, чёрт побери. — Таллем махнул рукой и отбросил метлу.
После просмотра оставшихся Маркерных записей из прошедшей итерации обучающиеся разбрелись по углам, обдумывая прочувствованное и промысленное.
—Итерация сто сорок семь. Время до начала тридцать минут. Напоминаю правила, после запуска программы ваше сознание будет расщеплено на множественные личности, вы будете лишены памяти и сил. Сохранятся только настройки бессознательного и общее влияние духа. Цель — выжить каждому ученику на обратном пути в этот зал. Засчитывается вызволение даже одного парткода каждого из школяров. Желаю удачи. — отдался гулким эхо по залу голос Куратора.
—О, нет, опять!
—Уже что ли?
—Чтоб тут всё закоротило!
Поднялись пылевые столбы и сверкнувшие огоньки соткали шлемы, опутанные сетью проводов, сзади виднелся кабель для подключения в основание черепа, а затылок имел плоскую форму для удобного лежания на спине, на лбу же было каллиграфически начертано имя ученика. Подростки разобрали шлемы и разошлись порознь, готовясь к следующему уроку.
—Надеть шлемы. Создание универсума через сто, девяносто девять, девяносто восемь...
Таллем лёг на пол, гаджет в руке, уставился в тьму потолка, приподнялся на локте: —Эй, Жок.
—Что? — тот скосил глаза из—под полунадетого шлема.
—Я люблю тебя.