Икар смотрел в безоблачное небо. Солнце - слепящее, жаркое - клонилось к закату, уступая свою власть над днём. Обдавало приглушенными волнами тепла, слезило глаза, вызывало жажду. Застывший термоядерный взрыв, — подумал Икар. Он сидел на каменистом обрыве, вертя в пальцах маленькое пёрышко. Внизу извивалась река, уходя к горизонту и огибая лес. Горячий и разреженный воздух гасил шум леса, и Икару чудилось, будто перед ним раскинулась гигантская голограмма поразительной чёткости. Помотав головой и отогнав видение, он поднялся, зацепил пёрышко в волосах около уха, и подошёл к своему крылоплану. Тёмно-серые, с серебристыми прожилками полисплава, крылья были сложены и размах их сейчас не превышал четырёх футов. В полёте же каждое могло развернуться до десяти, позволяя практически зависать в воздухе. Через каждые три дюйма на крыльях блестели ярко-жёлтые антигравы, а их аккумулятор умещался в рюкзаке, который был частью центра крылоплана. Также в центре размещалась вся нехитрая биотроника — астрокомпас, альтиметр и стелс-генератор. Впрочем, на последний надежды было немного. Икар знал, что системы Древних работали по принципам, которые были известны лишь Древним, и ни один летающий объект ещё не смог пересечь Периметр в целости. Но сейчас он не думал об этом. Он привычными и точными движениями соединял себя с крылопланом — сперва гибкие нейро-интерфейсы, затем силовой каркас. Включив питание, Икар почувствовал, как вздрогнули крылья, вышедшие теперь из-под контроля земного притяжения. Всё было готово, осталось лишь шагнуть вниз. Никаких разбегов, никаких прыжков — просто один шаг. Занося ногу над обрывом, Икар подумал, что это его последний шаг на земле, и эта мысль не испугала его, а лишь доставила какое-то странное удовлетворение, дерзкую гордость. Совет категорически запретил ему этот полёт и закрыл доступ в мастерские, но они недооценили его. Он чувствовал, что поступает единственно правильно. Не просто бросает вызов Древним, а являет своим полётом очередной акт схватки Живого с Неживым, которая уходила корнями в самое начало истории. И даже если он проиграет свою схватку — упасть поверженным наземь ему не суждено, ибо падать будет нечему. Крылоплан взмыл в бескрайнюю синеву, ставший тугим и плотным воздух заполнил уши свистом, змеящаяся река стала тоненькой ниточкой, едва различимой теперь. Икар ликовал и счастливо смеялся, чувство полёта напомнило ему вдруг, как он ощутил его впервые в жизни, когда отец поднимал его выше всех, затем опускал и подбрасывал, снова и снова. Когда крылоплан набрал достаточную высоту и скорость, до Периметра оставалось чуть меньше, чем три минуты. Икар дал команду отключить антигравы и стал птицей, свободной и легкой. Перед самым Периметром он закрыл глаза, на лице его была безмятежная улыбка. Солнце медленно уплывало за горизонт.