Алекс прошёл через пискнувшую рамку металлодетектора и покосился на толстого охранника, мирно беседующего с напарницей. Сзади его толкнули в спину и он шагнул вперёд, освобождая проход другим пассажирам рейса Москва - Вятка.
— Алекс? — сквозь поток спешащих покинуть тускло освещённое помещение терминала аэропорта к нему протиснулся пожилой человек с прижатой к животу картонкой.
— Да, — Алекс кивнул, протягивая руку, — это я.
— Слава те господи, ты по-русски разговариваешь, — встречающий схватился за протянутую руку словно утопающий и сжал её с удивительной для такого невзрачного человека силой. Картонка упала на пол, и Алекс прочитал на ней своё имя. — Я малёха подзабыл английский-то, последний раз на нём ещё в институте шпрехал. Ну, будем знакомы, меня звать Лаврентий Павлович Айвазовский.
— Алекс Айвенхоф.
— Очень, очень приятно увидеть тебя. Пойдёмт-ка на улицу, там нас уже такси заждалось.
Дорога из аэропорта в город запомнилась Алексу плохо — освещения на трассе не было, и только фары малочисленных встречных машин выхватывали из темноты кусты и деревья по бокам дороги. Лаврентий постоянно что-то говорил, но из-за его привычки глотать окончания слов его речь Алексу казалась просто шумом. Сказывалась ещё и усталость — путь из Лондона досюда занял больше суток.
Он даже успел задремать по дороге, пока тряска на выщербленном асфальте улиц не разбудила его. Благо что отель оказался рядом — старый добрый Хилтон приветливо манил огнями на безлюдной широченной улице. Он, да ещё яркие витрины Макдональдса рядом успокоили Алекса. Всё-таки какая-то цивилизация здесь есть. Лаврентий сдал его на руки администратору, и исчез. Алекс же добрался до номера и уснул без сновидений.
Наутро, когда он спустился в холл, Лаврентий уже поджидал его у стойки.
— Ну как спалось? — светящееся улыбкой лицо Лаврентия резко контрастировало с угрюмыми физиономиями окружающих. — Или девоньки спать не давали?
До Алекса только сейчас дошло, что за “дополнительный сервис” предлагал вчера администратор.
— Спать хорошо, — сказал он, широко улыбнувшись этому странному человеку. — Девушка не быть.
— Вот и славно, вот и замечательно! — Лаврентий сделал приглашающий жест. — Карета подана, можем отправляться.
— Я есть хотеть завтрак, — идти куда-то на голодный желудок у Алекса не было никакого желания.
— В дороге перекусим, Алекс, — Лаврентий ухватил его за руку и мягко, но настойчиво потянул к выходу. — Не томи, родной. Сперва дела, потом веселье.
— Куда мы ехать?
— На Кудыкину гору. — Лаврентий подвёл Алекса к серой от пыли машине, указал на заднее сиденье, а сам юркнул за руль.
До Кудыкиной горы путь оказался неблизкий. Они долго тряслись по трассе, выглядевшей так, будто её бомбили. Через пару часов дороги, когда у Алекса уже голова пошла кругом от тряски, Лаврентий свернул к заправке, выглядящей чужеродым ярким пятном в окружении безлюдной серо-зелёной пустоши. Заправив машину, Айвазовский повёл Алекса в стоящее рядом кафе, переделанное из железнодорожного вагона. Внутри оказалось грязно, и пахло совсем не аппетитно, но еда оказалась горячей и на удивление вкусной. Глиняный горшочек с тушёным мясом и картошкой, на вид совсем крохотный, оказался бездонным. Алекс едва осилил половину, хотя перед тем как сесть за стол был готов проглотить хоть слона. А Лаврентий уже пододвинул ему стеклянную бутылку с местным пивом. Себе же он налил местного безалкогольного напитка цвета кока-колы.
— Вятский квас здоровье спас, — подмигнул Лаврентий, видя удивление на лице Алекса. — Ты пей, пей. Вода дырочку найдёт.
Алекс вздохнул, тоскливо покосился на суровую тётку на раздаче. Затем одним махом осушил бутылку, предварительно закрутив жидкость внутри.
— Во, сразу видно — наш человек! — одобрительно крякнул Лаврентий, поднимаясь и увлекая Алекса к выходу. — А то “иностранцу землицу отдавать, позор какой”! Тьфу, бабы.
Алекса чуть не стошнило от горького послевкусия пива, но через несколько минут в голове приятно зашумело, тело расслабилось и даже тряска машины стала мягче. Он развалился на заднем сиденьи и закрыл глаза, вспоминая, как он вообще оказался здесь.
***
После смерти родителей в авиакатастрофе, Алекс стремительно упал на самое дно. Он пропил всё что родители ему оставили, набрал кредитов и пропил их. Гнить бы ему сейчас в тюрьме, если б не то письмо из России. Письмо, в котором незнакомый ему человек по фамилии Айвазовский сообщал, что его троюродная бабушка по материнской линии скончалась и оставила всё далёкому английскому родственнику. Алексу.
К письму прилагались авиабилеты с открытой датой вылета и обещание компенсировать все расходы на путешествие. Терять Алексу было нечего, так что на следующий день он прощался с Англией в аэропорту Хитроу.
Сейчас же, трясясь по пыльной дороге в глубине необъятной страны, он внезапно понял, что так и не выяснил, какое наследство оставила ему неизвестная бабушка. Впрочем, пока его кормили и поили, выяснение этого вопроса можно было и отложить. Даже если в конце этого путешествия его ждали какие-нибудь каннибалы.
Алекс усмехнулся своим фантазиям. Кому придёт в голову так заморачиваться, чтобы отведать лонг порк. В его родном Пэкхаме за сто фунтов могли достать и не такую экзотику, а уж жизнь человеческая стоила и того меньше. Вряд ли здесь, где гамбургер стоит в четыре раза дешевле, людей ценят выше.
Тем временем Лаврентий свернул с трассы, и тряска прекратилась. Теперь машина плавно покачивалась в такт ямам на песчаной дороге посреди густого хвойного леса. Скорость, и без того невысокая, замедлилась до пешеходной.
— Долго ехать? — Алекс прислонился к боковому стеклу, высматривая хоть какой-нибудь признак того, что здесь живут люди. Однако вокруг был только частокол деревьев, стелющиеся по земле кусты и белый мох.
— Что, клапан давит? — Айвазовский остановил машину, дёрнул рычаг стояночного тормоза и обернулся к нему. — Давно бы сказал, чего терпеть-то. Пойдём, отольём.
Он вышел из машины. Алекс последовал его примеру. Размять затёкшие ноги было приятно. Айвазовский, не отходя далеко, расстегнул ширинку и пустил струю в канаву у дороги. Алекс присоединился, выпитое пиво давно просилось наружу.
— Алекс, — Айвазовский закончил свои дела и сел в машину, оставив дверь открытой и вытянув ноги наружу. — Где ты научился так хорошо говорить по-русски?
— Мама работать переводчик из посольства, она учить, — ответил Алекс, — Потом я играть Дота два с русский, работать гид по Лондон туристы.
— Как тебе Россия? — сменил тему Лаврентий? — По сравнению с Англией лучше или хуже?
— Москва как Лондон, а здесь, — Алекс огляделся по сторонам, вслушался в угрожающее дыхание крон деревьев, вдохнул непривычный смолянистый запах. — Здесь серо. Пусто. Страшно.
— Да ну, страшно, — махнул рукой Айвазовский. — Тут, почитай, кроме нас с тобой на несколько километров ни одной живой души. А тебе-то уж и вовсе бояться нечего. Ну, поехали, Марья нас уж потеряла небось.
Оставшуюся дорогу они провели в молчании. Лаврентий крутил руль, объезжая по краям дороги широкие лужи, больше похожие на маленькие озёра. Алекс смотрел в окно на лес. В мельтешении стволов деревьев ему чудилось что-то таинственное, ждущее в глубине. Наблюдающее за ним.
Наконец они выехали из леса на широкую прогалину, обнесённую деревянным некрашенным забором. За покосившимися воротами высилось бревенчатое здание с крышей, покрытой тёмными чешуйками дранки. Лаврентий остановил машину рядом с большим чёрным внедорожником, возле которого курил мужчина в камуфляжной одежде, внешностью похожий на русского бандита из второсортного сериала.
— Клиенты к Марьяне приехали, — Лаврентий вышел из машины и поздоровался с мужчиной. — Что, с ночевой?
— Не, — тот бросил окурок на дорогу и растёр подошвой. — Сейчас уедем. Палыч скоро выйдет.
Не успел Алекс выбраться из машины, как ворота скрипнули, открываясь. Из них быстрым шагом вышел низенький лысый толстячок в неуместном здесь классическом синем костюме и молча забрался в джип. Через минуту задние габариты внедорожника уже скрылись среди деревьев.
— Бугор местный. Лечиться приезжал. Пойдём, — Лаврентий хлопнул Алекса по плечу, — Познакомлю тебя с Марьей.
Они вошли через ворота в просторный двор, заросший травой. Прошли мимо спящей в будке овчарки к крыльцу, на котором стояла женщина, закутанная в тёмные одежды. Вид у неё был настолько неприветливый, что Алекс поневоле замедлил шаг.
— Здорово, Марьяна, — Лаврентий подтолкнул Алекса, — Я тебе гостя привёз, накрывай на стол!
Женщина плюнула под ноги и молча прошла в дом, оставив дверь открытой.
— Ты не обращай на неё внимания, — извиняющимся тоном сказал Лаврентий. — Она просто злится, что Марфа не её выбрала, а тебя.
— Я хотеть спросить, что есть моё наследство, — Алексу нисколько не хотелось заходить внутрь этого странного мрачного дома.
— Да я ж тебе вчера рассказывал, забыл уж что-ли? — удивился Айвазовский, — Ты не спаши. Сейчас поужинаем, отметим твой приезд как следует, в баньку сходим попаримся — а завтра с утреца всё сам увидишь. Ну, пошли. Жрать охота.
Внутри оказалось не так уж и мрачно, как представлял себе Алекс. По крайней мере черепов и костей на стенах не было. Зато был накрытый белой скатертью стол, на котором стояла здоровенная бутылка с прозрачной жидкостью, расставленные тарелки с овощами и зеленью и аппетитно пахнущий варёным мясом закопчённый чугунок. Айвазовский посадил Алекса на лавку, а сам принялся помогать хозяйке накрывать стол.
— Ну, за встречу, — Лаврентий поднял стакан с самогоном и залпом осушил. Алекс последовал его примеру, с наслаждением ощущая, как разливается по телу огненная волна. Подхватил с тарелки огурец и захрустел им.
— Чужой он, — нарушила молчание хозяйка, — не примет его земля.
— А ну цыц, — шикнул на неё Айвазовский, — если Марфа сказала, что примет, значит так оно и будет. Ты наливай себе, Алекс, наливай. Не стесняйся.
Два раза Алексу повторять было не нужно, самогон из бутылки быстро переместился в него. Через несколько минут он уже провалился в беспамятство.
— Просыпайся, — кто-то тормошил его за плечо, вырывая из цепких объятий сна. — Пора идти.
Алекс сел, к горлу подкатила желчь. Лаврентий услужливо поднёс к его носу знакомый стакан с резко пахнущей жидкостью.
— Пей, полегчает.
Солёная жидкость и правда волшебным образом успокоила бунтующий желудок и прояснила голову, оставив от похмелья лишь дрожащие конечности. Айвазовский протащил Алекса по утренним процедурам, запихнул в него яичницу с маленькой стопкой самогона — на ход ноги. И уже через час они шли по тропе через лес.
— Куда мы идти? — настроение Алекса было на нуле. Холод, хлещущие по лицу ветки и вьющиеся вокруг комары не делали его счастливее. Ему всё сильнее хотелось домой, в Лондон.
— Ну как, куда? — Лаврентий бодро топал впереди, собирая на себя росу и паутину. — Ты ж хотел посмотреть на наследство? Вот и посмотришь, заодно и во владение вступишь.
Он засмеялся, и смех его показался Алексу безумным. Алекс оглянулся, и понял, что найти дорогу назад к дому он не сможет. Всё, что оставалось — идти вслед за проводником.
Тропинка петляла между деревьев, плавно забирая вверх. Через час ходьбы Алекс уже задыхался, то и дело останавливаясь чтобы отдышаться. Айвазовский терпеливо ждал его, подбадривая весёлыми фразочками. Наконец лес закончился, и они оказались на макушке пологого холма, возвышающегося над окрестной равниной.
— Ну вот, — сказал Айвазовский, подходя к обложенному камнями кострищу, — мы пришли.
Алекс плюхнулся на обрубок бревна рядом с кострищем и сбросил со спины рюкзак. Вытащив из него полторашку с водой, он выпил из неё не меньше половины.
— Что мы здесь делать? — спросил он, отдышавшись. — Что есть наследство?
— Так вот, — Айвазовский раскинул руки в стороны, — вот это всё. Марфа-то, покойница, хозяйкой была. А ты, сталбыть, хозяином будешь.
— Я не понимать.
Лаврентий вздохнул.
— Ну-ка поднимись-ка, — он протянул Алексу руку и вздёрнул его стоймя как морковку из грядки. — Повторяй за мной: “Я есть хозяин земли русской”.
— Я есть хозяин земли русской.
Алекс вдруг почувствовал, как в грудь его что-то ткнулось, словно котёнок, истосковавшийся по ласке. Он моргнул, и огляделся ещё раз. Сосновый бор, болото за рекой, поля вдалеке, семья лосей, спящая в логе, сапсан в вышине — он видел, чувствовал их, знал их. Каждое дерево, каждую травинку, каждого червячка и каждую песчинку он знал, и они все знали его. И приветствовали, словно возвратившегося домой после долгого отсутствия родственника.
— Приняла тебя землица-матушка, — по лицу Айвазовского потекли слёзы. — Приняла. Нельзя земле без хозяина-то. Вот теперь всё будет хорошо. Всё будет правильно.
Алекс повернулся к нему, положил руку на плечо.
— Ступай домой, Лавр, — он вытер слёзы с щеки Айвазовского, — спасибо тебе за гостеприимство.
Лаврентий поклонился в ноги Алексу, и спросил:
— Когда тебя ждать?
— Нескоро, — Алекс уже отвернулся, осматривая владения. — Нескоро. Нужно порядок навести.