«Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь»

Понедельник. 7 утра. Звонок будильника. Поднимаюсь с кровати, надеваю очки и затверженным маршрутом направляюсь в ванную. Умываюсь холодной водой, достаю бритву. Из зеркала на меня смотрит заспанное лицо молодого человека. 26 лет, русые волосы, усталые глаза с лёгкой синевой под глазами. На лице, в целом, тоже лежит печать усталости. Рот выражает некую ухмылку, по которой и не понять, что она, собственно, означает. Печаль? Ирония? Гамма мрачных чувств. Аккуратно бреюсь, чищу зубы, и направляюсь обратно в комнату. Одежда не выглажена, да и чёрт с ним. Сегодня нет никаких важных совещаний с большими шишками. Надеваю пальто, спускаюсь, выхожу из подъезда. Ноги сами помнят этот маршрут. 4 года прогулок, как-никак.
Пропускаю автобус с толпой народа, сажусь в следующий, в котором толпа поменьше. Половина людей пырится в телефоны, половина людей смотрят кто куда с остекленевшим взглядом. Чёрт возьми, да если бы сейчас в автобусе появился террорист с поясом смерти наготове, из них бы никто и слова не сказал. Стадо баранов.
Я никогда не понимал, как это – «быть в обществе». Оно и так вокруг меня. Что вообще значит быть, если мы уподобимся ёбаным экзистенциалистам 20 века? Вот-вот. Только и можно, что настрочить по этому поводу какую-то книжку. Я просто выбрал для себя путь «нормального человека». Скорее потому, что матери это было нужно.
Учился всегда неплохо, не то что бы блистал знаниями, но и не отставал. Выпил пива пару раз за гаражами с пацанами, конечно, а куда без этого? Социализация, вроде как, и есть то, что ведёт к понятию «быть в обществе». Пиво мне понравилось. Пацаны – нет. Такое ощущение, что в голове у них патефон с 5 знакомыми любому придурковатому подростку пластинками. Тачки, тёлки, алкоголь, и ещё какие-нибудь две на выбор. Выберите сами, никогда не интересовался жизнью насекомых.
Те, кто не ушли в «не ПТУ, а колледж» после 9 класса, в 11 наперебой стали рассказывать повести, что вот в университете-то мы заживём. Я не особо воспринимал их всерьёз. Экзамены сдал более чем достойно, на удивление матери и даже самого себя, и поступил в «типа престижный университет» на архитектора. Не знаю, что там было от свободы. Так же выпил пару раз с одногруппниками, только не пива, а уже более серьёзных напитков. Напитки понравились. И даже одногруппники понравились больше, чем пацаны. Можно было отследить хоть какую-то искру мысли в их диалогах. Но в целом, всё одна херня, и так же скучно. Поэтому я стал отказываться от их компании, и вскоре стал так же никому не интересен. Не сказать, что в каких-то из этих жизненных этапов учёбы я был изгоем. Я просто был человеком, который никому не интересен. Я сам по себе, они сами по себе. В сущности, этот статус-кво меня полностью и абсолютно устраивал.
Единственным результатом этих редких попоек было то, что я пристрастился к вину. Не в критических масштабах, конечно. Так, бутылочка-другая по пятницам. В конце концов, постылые будни надо чем-то украшать, верно? В принципе, в таком режиме пью и до сих пор. Возможно, чуть больше, чем раньше.
После ВУЗа я было приготовился к длительному поиску работы, и, возможно, даже к походу на кассу в какую-нибудь обоссаную жральню. Но не тут-то было. Спустя буквально неделю поиска работы на меня вышла компания с внушающим страх и трепет названием «Оптимапромстройтрест», и мне торжественно сообщили, что готовы принять меня помощником архитектора. Что ж, я, не раздумывая, согласился. Только выпущенному студенту глупо было отказываться от любых предложений. В принципе, и сижу там уже 4 года. Только, конечно, не в кресле помощника. Сейчас меня гордо зовут «Главным специалистом отдела конструирования направления разработки архитектурных решений и внедрения». Такое ощущение, что у важных шишек этой конторы мания к длинным названиям. Впрочем, кто я такой, чтобы их судить.
Курить я начал в 23, с подачи чудесной девушки Анны, которую я неожиданно нашёл в каком-то анонимном чате, попивая своё пятничное вино. Что ж, это была красивая история. Можно сказать, что она была тем, что меня впервые увлекло в жизни, помимо алкоголя. Но наши отношения оборвал глупый и смешной случай. Однажды она позвонила мне в слезах и попросила приехать скорее. Естественно, я рванулся не думая. Она встретила меня на пороге квартиры, и кинулась мне на грудь с известием, что у неё умер отец. А я просто застыл в ступоре. Я не знал, что сказать. Можно считать меня сволочью и ублюдком, но я не испытывал по этому поводу никаких чувств. Совершенно. К ней – да. Её семья меня не волновала. Всё, что у меня получилось тогда ляпнуть по этому поводу – это «Ну… бывает». По-идиотски глупая фраза. Она назвала меня бесчувственной тварью и скотиной, сказала никогда больше ей не звонить и не писать, и убежала куда-то в даль комнат. Я понимал, что я должен был её утешить и успокоить. Но я не мог. Как будто моё сердце внезапно покрылось коркой льда. Что ж, я сделал, как она попросила. Аккуратно закрыл дверь, положил ключ под коврик, уехал, и, собственно, никогда больше не писал и не звонил.
А дальше – всё одно и то же. Утро, поездка на работу, чертежи, сметы, согласования, путь домой. Вечерами я сидел за книгами, лениво читал какие-то профессиональные дайджесты, типа для профессионального развития, когда приходило время – готовился к разного рода аттестациям, иногда смотрел кино. Пил вино по пятницам. В принципе, с вином было то же самое, только веселее. Я никогда не был чем-то особо увлечён, кроме потребления различного рода контента, и даже профессией занимался исключительно по необходимости. В наш век золотого тельца всякому хочется иметь побольше денег, даже такому безразличному человеку, как я.
Из падения в былые времена меня извлёк недовольный скрипучий голос.
- Мужчина! – чуть ли не в ухо прокричала мне какая-то стрёмная баба с бородавкой на правой щеке и значком контролёра на груди. – Мужчина, вы проезд оплатили!?
Вот блядь. Неужто забыл?
- Прошу прощения, конечно, сейчас оплачу. – сказал я ей.
- Ваши документики, будем штраф выписывать. – злорадно пробормотала баба.
Чтоб тебе гореть в аду, тупая ты сука. Молча достал паспорт из внутреннего кармана пальто и сунул ей прямо в рожу. С ехидной ухмылкой на лице контролёра он был принят, и заполнена сраная бумажка, называемая «квитанцией на штраф». Мне протянули половину листка и мой паспорт. Вот так вот, стоит только задуматься. Хотя, наверное, я изрядно был похож на этих людей с остекленевшими рожами. Впрочем, не уверен, что причины их и моего ступора хоть как-то совпадают. Вообще, давно надо было обзавестись машиной, и какое-нибудь авто для среднего класса я мог бы себе позволить. Но для этого надо было бы совершить слишком много действий. Так что я предпочитал оставить всё как есть. К тому же, этот аквариум с людьми, скованными одной цепью, меня даже в чём-то забавлял, пока меня не пытались придавить к стенке автобуса чьей-то задницей.
Буквально тут же объявили мою остановку, и я быстро выбежал из автобуса. Всё вокруг как всегда, как и четыре года назад. Покосившаяся вывеска магазина «Продукты 24», бьющая в глаза кислотными красками, две «Пятёрочки» в расстоянии буквально ста метров друг от друга, магазин «1000 мелочей», и ларёк с шаурмой, к которому я в первую очередь и подошёл.
- Как обычно, шаурму и колу. – сказал я очередному Ашоту. Или Азамату? Хуй их разберёшь. Через некоторое время, получив требуемое и приложив карту к терминалу, я с аппетитом позавтракал. Наверное, можно было бы завтракать и приличнее. Но уж извините, яйца пашот и фуагра с утра не подают, рестораны закрыты.
Прошёлся по лёгкому снежку, который выпал вчера, и дошёл до монолитной глыбы здания Хренпромстройтреста, как я его ласково называю. Приложил карту к магнитному замку и после его приветливого писка направился прямиком к своему рабочему месту, сдав одежду в гардеробе. Выбеленный коридор проходной, уставшая гардеробщица тётя Люся, серые стены здания, лестница, покрытая выщербленной плиткой, алюминиевые перила, заспанные лица коллег – вот что встречало меня на этом пути. Буквально через пять минут, как только я сел к рабочему месту, ввел все доступы и собирался налить себе чаю, ко мне подошла Елена, секретарь нашего технического директора. Кипа бумаг в её руках не предвещала ничего хорошего.
- Антон Васильевич, добрый день!
- Не очень. – хмуро ответил я ей. – В чём вопрос?
- Нужно завершить конструкции проекта, с 67 по 75 страницу. Другие сотрудники бы могли, конечно, но из них никто не даёт срока меньше трёх дней. А нужно сегодня к вечеру.
- Почему не вчера?
Моя ирония осталась без реакции.
- Личное поручение Петра Андреевича, технического директора направления. Примите, пожалуйста, в работу.
С этими словами она оставила увесистую пачку бумаги на моём столе, и собиралась было уходить, но, похоже, вспомнила ещё кое-что.
- Ах да, Антон Васильевич. Вы будете на сегодняшнем корпоративе?
- В честь чего гулянка?
- 25-летие компании, конечно. Вы что, забыли?
Как будто я, блядь, должен помнить. Не то что бы я хотел пить кислое шампанское и радоваться за наш родной трест, но не стоило особо отрываться от коллектива.
- Да, пожалуй, приду.
- Отлично, ждём вас в 20:00 у входа клуба «Ар-Деко». Адрес подсказать?
- Нет, найду сам.
Вполне удовлетворившись этим ответом, Лена плавно удалилась, наконец-то оставив меня с работой наедине. Как я понимал, её предстоит достаточно много.
Впрочем, мои мысли практически тут же перескочили на другую тему. С чего бы это наша дорогая корпорация решила расщедриться на неплохой клуб? Иногда по пятницам вместо того, чтобы неспешно попивать вино дома, мне приходило в голову решение развеяться и поехать куда-нибудь. Заведения я обычно выбирал методом тыка, наугад выбирая что-нибудь из списка клубов, баров, и ресторанов города. В «Ар-Деко», волей случая, мне тоже довелось побывать. Неплохой ассортимент напитков и хорошие коктейли, тусклый приглушённый свет, приятная музыка, оформление в чёрно-синих тонах. В общем, весьма приятное местечко, но ценник там кусался довольно ощутимо. Кажется, после фешенебельной пьянки грядут большие сокращения. За свое место, однако, я не боялся. Всю важную и ответственную работу постепенно как-то стали скидывать на меня, и пока что никто не ушёл недовольным. А если человек умеет делать свою работу нормально и в срок, то, естественно, его заебут поручениями. Хуй бы им всем в рыло. Но куда деваться, нужно смотреть проект.
Кстати, моё рабочее место, несмотря на якобы высокое положение в корпоративной стае, было весьма неказистым. Я сидел в том же грёбаном опен-спейсе, разве что моя клетка была чуть пошире, стол чуть вычурнее, кресло поудобнее. А так – то же самоё стойло, где к тебе в любой момент может подвалить любой желающий и начать нести тебе какую-то лабуду в уши. Десятки людей в сраных клетках, занятых работой, результат которой они никогда не увидят. Современная ферма, только производят здесь отнюдь не мясо или молоко. Ладно, хватит философии, пора наконец-то браться за дело.
Где-то через час я просмотрел проект полностью. Работа, конечно, была обширной, но не сказать, что сложной. Современные средства автоматизации прекрасно позволяли с ней справиться до вечера. Я сел за чертежи и погрузился в работу. Настолько погрузился, что не заметил, как ко мне подвалил Володя. Никогда не мог его терпеть. Весельчак, балагур, душа компании. И нихуя он на работе, естественно, не делал, предпочитая «добазариться» или «по-братски» скинуть на кого-то свои задачи. Удивляюсь, почему его ещё не выгнали нахер по статье. Будь моя воля – вмиг бы вылетел.
- Здарова, Антоха – кислая морда! – прокричал он мне чуть ли не в ухо, хлопнув ладонью по плечу. Ненавижу.
- Отъебись, Володя, я работаю. – сказал я, не отводя головы от компьютера, где макрос тщательно вычерчивал несущие конструкции.
- Да ладно тебе, что ты такой серьёзный? Работа – не волк, в лес не убежит.
- Поручение от технического, до вечера. Если не успею, то все узнают, кто сорвал рабочий процесс, и в жопу выебут тебя, а не меня.
- Ну и ладно. – сказал Володя явно обиженным голосом. – Просто хотел спросить, ты на сегодняшнюю тусу идёшь?
- Да, иду.
- Опять выпьешь пару бутылок вина и домой?
- Не твоё собачье дело. Всё, Володя, иди нахуй, не мешай.
Из-за спины донесся звук удаляющихся шагов. Наконец-то. Возможно, кого-то бы удивил мой тон обращения с коллегами, и кто-то бы назвал его не соответствующим корпоративной этике. Но у начальства я был на хорошем счету, а в нашем стойле слыл эксцентричным интровертом, которого было лучше оставить одного и не мешать ему делать свою работу. Вот, собственно говоря, и делаю.
Где-то в 17:30 необходимые чертежи и расчёты были завершены. Я направил их электронную версию на утверждение техническому и наконец-то пошёл сделать себе чаю. Через полчаса рабочий день должен был быть завершён. Прихлёбывая чай, я задавался вопросом, а зачем, собственно, я вообще согласился ехать на это унылое мероприятие? Впрочем, возможно, я просто хотел выпить. Вот, собственно, и повод. В последнее время я чувствовал, что моя усталость от всего вокруг становится сильнее. Как будто к моему сердцу – или что там метафизический центр чувств у человека, хуй знает – привесили ещё одну тяжёлую гирю.
Через двадцать минут я собрался, погасил рабочую станцию, и вышел из «любимого» опенспейса. Довольные лица коллег, алюминиевые перила и битая плитка, серые стены, гардероб, проходная. Вместо того, чтобы ехать в клуб общественным транспортом, я решил немного пройтись и потом взять такси. Во время ожидания я направился путем, который вел вдаль от остановки к парку. Белый снег под ногами, пурга с неба, свет фонарей, тьма вокруг и деревья. Людей тоже мало. Красиво, чёрт возьми. Иногда у меня возникало желание уйти в лесники и жить в избушке посреди глухой тайги. Но, пожалуй, без интернета или обширной коллекции книг я бы просто задохнулся в самом себе. Лучше уж так, в этом грёбаном вертепе. Глянул на часы. 19:00. Что ж, пора вызывать карету.
Через 10 минут к окраине парка подъехал водитель, и я сел в его Kia Rio. В машине играла какая-то попса. Некоторые люди, говорят, любят заводить беседы по дороге. Я никогда не находил этого ни интересным, ни привлекательным. Что может сказать тебе посторонний человек и что ты можешь ему ответить? А все эти small-talks, которые проходят на школьных уроках английского, меня никогда не привлекали. Так что через 40 минут мы были у входа в клуб. У него уже собралась внушительная толпа сотрудников, большую часть из которых я видел впервые. На халяву и хлорка творог. Усмехнувшись своей незатейливой остроте, я двинулся к толпе. Кивнул нескольким людям, которые меня узнали и в приветствии замахали руками. У входа была натянута красная ленточка «25 лет Оптимапромстройтрест», перед которой стоял какой-то жирный мужчина с ножницами. Видимо, кто-то из председателей правления нашей, без сомнения, славной организации.
- Дорогие друзья! – начал он, когда часы показали ровно 20:00 – Все, кто здесь собрались, без сомнения, достойные и сплочённые члены нашей команды…
Дальше я не слушал. Неинтересно. Все эти пламенные речи готовят по одному и тому же шаблону. Хотя про «членов» он подметил верно.
- Итак, спешу объявить празднование дня 25-летия «Оптимапромстройтрест» открытым! – помпезным тоном произёс он и перерезал ленточку. Все довольно спешно прошли внутрь, и принялись раздеваться, переполнив в конечном итоге гардероб.
Здесь всё было так же, как я помнил, изменилась только одна деталь – с пару десятков никелированных столиков на месте танцпола, стулья, и большой стол из полупрозрачного пластика, подсвеченный снизу неоновым светом. На столе стояли различные закуски, и алкоголь. Много алкоголя. Что ж, это мне подходит. Люди двинулись к столикам, стремясь занять места поуютнее, я же знал это место. И не собирался сидеть вместе со всеми. Пока все выбирали места, я взял со стола бутылку вина, поколебавшись, добавил к ней бутылочку джина на 0.375. Прихватил ещё бокал, какую-то тарелку с бутербродиками и уверенно направился в лаунж-зону.
Предаваясь гедонизму и прикончив половину бутылки вина, я не заметил, как ко мне подошёл тощий юноша в очках.
- Антон Васильевич, можно? – робко спросил он.
Подняв голову с уютного пуфика, я узнал его. Это был один из начинающих специалистов, кажется, работал у нас где-то полгода. Пару раз видел его в курилке. Работал он хорошо, но как-то медленно и неуверенно. Собственно говоря, благодаря десятку уточняющих писем мне и начальству я даже вспомнил его имя. Виктор. В другой раз я бы мог и послать его нахер, но сейчас я был в весьма благодушном настроении.
- Валяй. – махнул я рукой на соседний пуфик.
Юноша неуверенно присел, держа спину ровно, будто в кресле.
- Антон Васильевич…
- Антон. Можно на ты.
-Эм… Антон, хотел бы уточнить детали проекта ПН-8678.
Я помнил, о чём шла речь, и мы пустились в пространную рабочую беседу, испещрённую техническими терминами и изредка матом с моей стороны. В конце я уточнил, всё ли понятно.
- Да, вполне. – Юноша поколебался, и с видом, словно бросался в холодную воду, задал вопрос. – Антон, а почему ты так себя ведёшь?
Я поднял бровь.
- Что значит «так»?
- Всех сторонишься. Отвечаешь чаще всего сухо, грубо, но по существу. Можешь и послать. Разве это правильно? Даже сейчас не сел со всеми, а ушёл куда-то.
- А что вообще значит «правильно»? И зачем мне быть там, с ними?
- Работать в команде. Соответствовать стандартам корпоративной этики. Простого человеческого общения, в конце концов.
В этот момент я как раз добивал бутылку вина, и, расхохотавшись, забрызгал синий ковёр лаунжа красными брызгами.
- Витя, тебе тоже промыли мозги? Корпоративная этика и корпоративные идеалы – вещи, придуманные, чтобы стадом баранов было проще управлять. Этика и мораль относительны. Я никогда не хотел быть в этом прекрасном дружном коллективе. Я работаю в компании, потому что работа должна быть исполнена качественно и в срок. Не моя задача удовлетворять корпоративные и общечеловеческие идеалы.
Открыв бутылку джина, налив в бокал и выпив, я, понизив тон, продолжил, словно заговорщик.
- К тому же, я никогда не понимал этого. Что движет людьми? Что их ведёт? Я знаю умом про все цепи и связи гормональных систем, которые руководят подавляющим большинством. Но неким своим метафизическим началом – никогда не понимал.
Виктор резко встал и одёрнул лацканы пиджака.
- Вы пьяны, Антон Васильевич. Советую вам отправляться домой.
После этого юноша резким шагом ушёл. Я выпил ещё джина, четверть бокала или половину – заметить не успел. Вот так вот. Стоит только раскрыть кому-то душу – и он назовёт тебя пьяным, посоветовав ехать домой. Кто пьян, я? А может быть, вы все, люди? Чёрт бы вас побрал. В подавленном настроении я выпил ещё сколько-то джина. И ещё. Попытавшись налить следующий бокал, я обнаружил, что бутылка иссякла. Поднявшись на ватных ногах, я нетвёрдой походкой двинулся к бару. Большая часть народа уже разошлась. И неудивительно, со стола исчезли почти все закуски и алкоголь. Подойдя к бармену, я заказал двойной виски. И ещё раз. И ещё. Пелена.
Кровать и белый кружащийся над моей головой потолок. Песок в глазах и головная боль. Звонок в Телеграм.
- Да? – кое-как просипел я в трубку.
- Здорова, Антоха! Ну как, помнишь вчерашнюю хохму? – бодрый жизнелюбивый голос Володи вонзился мне в уши.
- Нет. Какая хохма? – сказал я всё тем же умирающим голосом.
- О-о-о, сейчас расскажу. Ну, в общем, воспринимай мои слова как запись с видеокамеры. Что за разговор был у вас в лаунже с Витей, не знаю, только потом ты встал, и, запинаясь, пошёл к бару. Засадил три двойных вискаря, как водичку. Потом заказал целую бутылку. Начал что-то напевать себе под нос. Вообще, под конец твоего загула остались только я, Митя, Андрей, и Сергей Борисович. Думали, что ты просто вырубишься и я мирно увезу тебя домой. Но не тут-то было. Главная хохма сейчас будет. В общем, под конец бутылки ты разбил её об стойку, потом бокал об пол, потом вскочил на стойку, швырнул ещё три бокала с бара, и проорал, цитирую: «Вы все сраные ублюдки и мрази! Я вас ненавижу! Дайте мне спокойно умереть». А потом попробовал сигануть в окно. Насилу удержали.
Я слушал и не верил своим ушам. Это действительно был я? За мной же никогда не водилось ничего подобного. Даже когда я напивался в хлам пару раз, никогда.
- Кстати, Борисыч сказал, что в понедельник на работу можешь не выходить, лучше сходи к врачу. А то потеряем наше светило, и что отдел будет делать?
Он коротко хохотнул и бросил трубку. Блядь. Надеюсь, я не схожу с ума. Заебусь лечиться. Я закрыл глаза и снова упал в черноту.
Я проснулся с мыслью "О чёрт". Володя мне напомнил, что я натворил вчера. Дальше уже некуда, ведь так? И я позвонил Сергею Борисовичу.
- Здравствуй, моё дорогое солнце. - прозвучал голос приветливо, но угрожающе.
- Сергей Борисович, я бы хотел взять отпуск. На две недели. С сегодняшнего дня.
- Ну что ж, отдел кадров это не одобрит. Но я постараюсь для тебя. И да, обязательно сходи к психотерапевту.
Я буквально слышал, как он усмехается на другой стороне трубки.
- И вам не хворать, Сергей Борисович.
Я резко бросил трубку. Не хватало мне ещё слушать поток едкой иронии. Кое-как, хватаясь за голову, я поднялся. Прошёл в ванную. Всё то же лицо с русыми волосами, хоть и слегка опухшее.
А к чёрту всё. Пойду за пивом. - возникла у меня в голове мысль, и, недолго думая, я ей подчинился. Путь до магазина, продавщица тётя Люба, которая, как мне кажется, посмотрела на меня укоризненно. Я взглянул на часы. Ну да, 10 утра. Кто ещё пойдёт пить в 10 утра? Например, я. Я наконец-то решился.
- Пять бутылок Бада. Сдачи не надо. - сказал я ей, просовывая в окно мятую пятихатку.
- Зачем же ты себя губишь?
В первый раз, продащица тётя Люба, которую я узнал недавно, решила со мной поговорить. Но я был совершенно не в настроении.
- Не вашего ума дело. - отрезал я. Тётя Люба, хмыкнув, передала мне 5 бутылок Бада.
Взяв пиво, я впервые осознал, что мне некуда отправиться. Пить пиво здесь, у пенёчка возле реки? Бога ради. Но где ещё? Раздавлю одну здесь на месте. Я присел у пенёчка возле реки и, открыв одну об тот же сакраментальный пень,
начал пить. Жгучее желание позвонить Анне накатило на меня.
- Привет. - сказал я.
- Это ты, Антон? - вопросительно ответила она.
Да как будто ты и так не помнишь мой номер. К чему весь этот фарс?
- Да, я.
Я и ответил. Кому же быть мной, кроме меня?
- А, любимый, давай завтра вечером. Меня послезавтра здесь уже не будет.
Я резко бросил трубку. Ну да. Чего и стоило ожидать. У такой красивой девушки не обязано не появиться нового мужчины. Я выпил бутылку пива чуть ли не залпом и открыл вторую. И решил набрать Володе.
- Алло, Володя, это я. - промолвил я низким тоном.
- Что у тебя случилось, Антоха?
Он отвечал, как всегда, жизнерадостным голосом.
- С чего ты взял, что что-то случилось?
- Ты никогда мне не звонишь, даже по работе. Так чего произошло?
Я бросил трубку. Эта жизнь мне опостылела, в конце концов.
Я поднялся на 16 этаж. Пешком. Силы мне пока что позволяют. Отключил мобильный. Вышел на общий балкон. Посмотрел вниз. Суета. И я желаю к этой суете быть приобщён. С этими мыслями я выкинул туда мобильный. А затем, немного помедля, шагнул и сам. Лететь весело.