Глава 1 Путники

«Ов пожьре новоду своему, имъшю мъного бога створьшаго небо и землю раздрожаеть. Ов реку богыню нарицает, и зверь, живущь в ней, яко бога нарицая, требу творить»
Григорий Богосолов.

Мощным потоком Протва несла свои воды меж холмов и равнин. Угольно-черная у берегов, в центре она светилась аки золото на солнце. Многочисленные её притоки и русла паутиной оплетают Голядские земли.
Меж тем река пользовалась дурной славой: мало какой русич решался сплавится по ней вниз, и тянулись пешие тропы вдоль Протвы, лишь изредка слепо тыкаясь в рыбацкие деревушки на её берегах. Только ладьи князя и дружины осмеливались нарушить покой этих угрюмых вод.

Старик на плоту огляделся. Чувство неправильности царапало душу. На первый взгляд всё было обычно: высоко в небе летал сокол, высматривая лишь одному ему известную добычу, река в этом месте была спокойна, а густой лес по крутым песчаным берегам был безмолвен. 

– Дядько Доброжир! – окликнул его молодой паренек с горящим взглядом. – Вы чего такой смурной целый день?
Отрок, в отличие от старика сиял от радости - вот же, он наконец покинул свою родную деревню и едет в стольный град, мать городов Русских!
Не зная ничего о мире за пределами своих лесов, по первости, он думал, что стоит лишь шагнуть за порог своей хаты, как всё изменится до неузнаваемости, что он увидит далекие земли и огромных ящеров, прямо как во своих снах что под утро уже забывались, и оставляли лишь смутный след и странное чувство тоски.
– Слишком тихо здесь, Славка - сказал дед - Птиц, да тварей земных не слыхать, не к добру это.

– А скажи, правда ты живых саурян* видел? - не унимался мальчишка.

В здешних лесах, про разумных ящеров знали, да живьем не видели, и токмо деревенские бабы пугали ими непослушных детей, али детвора на колядки выворачивала шубы мехом внутрь и надевали страшные маски с жёлтыми глазищами.

– Лучше бы и не видел, Славка. На югах такая сеча лютая была, что земля на год кровью пропиталась. – Тяжело сказал дед и достал из из-за пазухи странный предмет: как будто латунную пастушью свистульку, но вместо того чтобы засвистеть он вдохнул через неё и выпустил клубы густого, пахучего яблоками пара. 

У Славки при этом живо загорелись глаза, ему всегда были интересны предметы эпохи богов, каждый из них был огромной редкостью и стоил немалых денег!

– Дядь… – Слова отрока застряли в горле, из реки на берег выползали коричневые туши ящеров с длинной, приплюснутой мордой и чешуей стального блеска.

– Правь к берегу! – Внезапно рявкнул дед и сам схватился за шест, внутренне содрогаясь от увиденного им впереди – ящеры их уже заметили…

Острой болью в голове мальчишки пронеслись образы: мутная и холодная вода вокруг, вкус плоти двуногих, животная ярость чуждая всему людскому… И тут мокрые брызги прогнали морок, их плот ударился о крутой песчаный берег.
Они с дедом оказались в ловушке - позади них крутой берег, впереди болотного цвета морды.

— Вас, вас не должно здесь быть – закричал Славка и исступленно ударил шестом в ближайшего ящера. Голова крокодила лопнула как горшок с кашей, а руки скрутило судорогой.

Перепуганные ласточки-береговушки заметались над водой уворачиваясь от клыкастых морд чудищ. 

В отчаянии он взглянул на деда, который вместо того чтобы пытаться спастись, что то крутил в руках, словно ему не было дела до ползущих к ним существ.

И из тех рук вырвался ярко-алый луч, а десяток ящеров полыхнули ярким пламенем. Луч, меж тем долетев до воды со страшным шипением вспенил воду подняв столб белого пара.Лицо Славки обдало волной жара, из глаз брызнули слезы от яркого света, но он не отводил взгляд. Песок возле мертвых туш спекся в твердую корку…

Ещё два раза луч полыхнул из рук деда и последний ящер забился от от боли, тщетно пытаясь убраться в спасительную воду.

– Бежим! – раздался крик Доброжора – и превозмогая боль и слёзы мальчик побежал вдоль берега, туда откуда можно было подняться на обрыв.